Анатолий Петрович Гаев

22 июня было массовое гуляние по случаю окончания полевых работ. Мой муж вспоминал, что гуляние затянулось допоздна, и вернувшись домой под утро он не стал будить родителей, а устроился на сеновале. Громкий голос репродуктора, возвещал одно и тоже: «Граждане Советского Союза. Сегодня, в 4 часа утра, без объявления войны…»

О войне рассказывал мало, никто в наше время не любил вспоминать войну. Это страшное время. Не было ни у кого приятных воспоминаний, только боль от пережитого и счастье, что живой. Первое боевое крещение Анатолий получил под Ковелем. Было ему тогда 17 лет, служил он рядовым 29 танкового полка. Командир батальона вызвал к себе три экипажа, поставил боевую задачу: разведать и установить интенсивность движения противника.

Подпустили на дистанцию верного попадания, и далее команда: «Огонь». Кроме меткого огня сработал эффект внезапности. Подбитые первые танки перегородили дорогу остальным. Горят пять бронетранспортеров. Противник в панике. А с тыла подходит и подходит вражеская бронетехника, пытается обойти танковый десант. Подбили первый краснознаменный танк, потом второй, потом третий. Всем солдатам удалось уйти, захватив запасные пулеметы, они отходили к своим частям. Вот одно из немногих воспоминаний. Первый бой.

… В результате стремительного наступления советские войска вышли к реке Висла, но форсировать ее сходу не удалось. Фашисты основательно укрепились на противоположном берегу.

Вечером командир бригады поставил задачу перед танкистами: «Этот участок земли нужен нам как воздух. Пусть фашисты думают, что главное наступление готовится именно здесь. А мы посмотрим. Одним словом, назад у нас пути нет».

Атака прошла успешно, но танк, которым управлял рядовой Гаев А.П. подорвался на мине. Снаряды в нем взорвались, и экипаж получил тяжелейшие ранения. Моего мужа контузило, восемь осколков оказались в его теле. Этим боем для него закончилась война.

Всю жизнь помнит он имена двух медсестёр Дуси и Варвары, которые везли забинтованного фронтовика на родину после лечения. Прожили мы душа в душу более тридцати лет.